Лионесс: Сад принцессы Сульдрун - Страница 5

«Расскажи про огра!»

«Нет, на сегодня хватит».

«Ну расскажи, пожалуйста!»

«Ну ладно — хотя, по правде сказать, в ограх я не особенно разбираюсь. Лесной народец бывает самых разных пород, одни на других совсем не похожи, как лисы на медведей. Эльф, например, ничем не напоминает гоблина или пересмешника, а тем более огра! Все они вечно враждуют и терпят друг друга только на Ярмарке Гоблинов. Ог-ры живут далеко в лесной глуши — и это правда, что они крадут детей и жарят их на вертеле. Так что никогда не забегай далеко в лес за ягодами, а то потеряешься».

«Не буду. А расскажи…»

«Все, время кушать кашу! И сегодня — кто знает? — может быть, у меня в сумке найдется большое, хрустящее розовое яблоко».

Сульдрун полдничала в своей маленькой гостиной или, если позволяла погода, в оранжерее, деликатно прихлебывая, когда Эйирме подносила ложку. Со временем маленькая принцесса научилась есть сама — серьезно, сосредоточенно и так аккуратно, будто умение кушать, не пачкаясь и ничего не проливая, было важнее всего на свете.

Кормилицу деликатные повадки воспитанницы одновременно смешили и умиляли. Порой Эйирме незаметно подкрадывалась к девочке за спиной и громко говорила «Бу!» прямо ей в ухо, как только Сульдрун поднимала ко рту ложку супа. Сульдрун упрекала ее с притворным негодованием: «Эйирме! Нехорошо так делать!» После чего продолжала невозмутимо есть, следя краем глаза за расшалившейся горничной.

Выходя из апартаментов принцессы, кормилица держалась тише воды и ниже травы, но мало-помалу для всех обитателей дворца стал очевидным тот факт, что крестьянская дочь Эйирме нагло захватила должность, намного превышавшую положение, подобающее ее происхождению. Вопрос этот был представлен на рассмотрение леди Будет-ты, домоправительницы королевского замка — строгой и неуступчивой особы, родившейся в семье мелкопоместного дворянина. Леди Будетта руководила прислугой женского пола, бдительно следя за целомудрием таковой и вынося решения по вопросам о подобающем и неподобающем поведении. У нее в голове была настоящая энциклопедия генеалогической информации, дополненная не менее внушительным собранием скандальных сплетен.

Первой на кормилицу наябедничала Бьянка, одна из многочисленных горничных королевы: «Принцессе прислуживает пришлая женщина, которая даже не живет во дворце! От нее разит свинарником, но она вообразила о себе невесть что только потому, что подметает в спальне Сульдрун».

«Да-да, — гнусаво ответствовала Будетта, вздернув длинный горбатый нос. — Мне это известно».

«Это не все! — не отступала Бьянка, тут же сменившая возмущенный тон на подчеркнутую вкрадчивость. — Всем известно также, что принцесса Сульдрун редко говорит и, может быть, чуточку недоразвита…»

«Бьянка! Не позволяй себе лишнего!»

«Но когда она раскрывает рот, у нее просто ужасное произношение! Рано или поздно король Казмир соберется поговорить с принцессой — и что он услышит? Выражения, заимствованные у конюха?»

«Позволю себе согласиться с твоим наблюдением, — высокомерно кивнула леди Будетта. — Тем не менее, я уже рассматривала этот вопрос».

«Учтите, что мне вполне подошла бы должность гувернантки принцессы — у меня превосходное произношение, и я прекрасно знаю, как следует одеваться и вести себя при дворе».

«Я учту твои замечания».

В конце концов, однако, Будетта назначила на эту должность женщину благородного, хотя и не слишком высокого происхождения — а именно свою кузину Могелину, в прошлом оказавшую домоправительнице полезную услугу. Эйирме, таким образом, уволили, и она побрела домой с опущенной головой.

Сульдрун к тому времени исполнилось четыре года. Как правило, девочка вела себя спокойно и послушно — жизнь еще не научила ее недоверчивости, хотя ей были свойственны предрасположенность к уединению и задумчивость. Известие о том, что кормилицу выгнали, стало для нее глубочайшим потрясением. Эйирме была единственным существом во всем мире, которое она любила.

Сульдрун не кричала и не плакала. Она поднялась к себе в спальню и минут десять стояла, глядя из окна на крыши города. Потом она завернула в платок свою куклу, накинула мягкий серый плащ с капюшоном, связанный из ягнячьей шерсти, и тихонько вышла из дворца.

Пробежав по сводчатой галерее, тянувшейся вдоль восточного крыла Хайдиона, Сульдрун проскользнула под Стеной Зольтры по сырому подземному переходу длиной восемнадцать шагов. Она пересекла вымощенный булыжником плац Урквиала, не замечая мрачную громаду Пеньядора и виселицы, торчавшие на крыше — сегодня на двух болтались свежие трупы.

Оставив за спиной Урквиал, принцесса бежала вприпрыжку по восточной дороге, пока не устала, после чего перешла на шаг. Сульдрун достаточно хорошо знала, куда идти: вперед до первой поперечной улицы, потом налево по поперечной улице до первой хижины.

Робко растворив входную дверь, она нашла Эйирме, уныло сидевшую за столом и чистившую репу, чтобы сварить суп на ужин.

Кормилица в изумлении вскочила: «Что ты тут делаешь?»

«Мне не нравится леди Могелина. Я пришла жить с тобой».

«Ох, моя маленькая принцесса, из этого ничего не выйдет! Пойдем, мы должны тебя вернуть, пока не начался переполох. Кто-нибудь видел, как ты ушла?»

«Никто не видел».

«Тогда пойдем, и поскорее. Если кто-нибудь что-нибудь спросит, мы просто вышли погулять, подышать воздухом».

«Я не хочу там оставаться!»

«Сульдрун, дорогая моя, придется! Ты — принцесса, дочь короля, и не должна об этом забывать! А это значит, что тебе придется делать то, что тебе говорят. Пойдем, пойдем!»