Лионесс: Сад принцессы Сульдрун - Страница 101

101

«А как найти короля Родиона? Это очень важно, поверьте!»

«Даже мудрейшему человеку в Вукине не под силу эта загадка. Родион часто навещает большие ярмарки, где покупает подставы, ворсовальные шишки и всякие другие пустяковые прилады. Я как-то повстречался с ним на базаре в Тинквуде — веселый такой мужик, ездит на козе».

«Он всегда ездит на козе?» — спросила Глинет.

«Изредка».

«Тогда как мы его узнаем? На ярмарки съезжаются, наверное, сотни веселых мужиков».

Старик прошелся ножом вдоль ствола ольхи, снимая длинную вьющуюся стружку: «Должен признаться, ты нашла слабое место в моих рассуждениях. Может быть, вам лучше всего обратиться к чародею. К такому, как Тамурелло из Фароли или Кватц из Сонной Запруды. За свои услуги Тамурелло потребует что-нибудь такое, чего вы днем с огнем не сыщете в тридевятом царстве — недостаток, делающий этот план практически неосуществимым. А Кватц погиб. Вот если бы вы нашли какой-нибудь способ его воскресить, он, надо полагать, счел бы своим долгом выполнить любую вашу просьбу».

«Надо полагать, — упавшим голосом отозвалась Глинет. — Но как…»

«Так-так! Ты опять подметила изъян в моих наставлениях. Ивее же, если вы хорошенько подумаете, мой совет может оказаться полезным. Недаром я — мудрейший человек в Вукине».

Из таверны выглянула дородная женщина со строгим лицом: «День-деньской сидишь тут, лясы точишь! В твои годы пора бы прилечь на часок-другой. Успеешь воздухом надышаться, нынче луна восходит поздно».

«А, это хорошо! Мы с луной старые враги, — заметно оживившись, пояснил старец. — Лунный свет меня завораживает, я от него цепенею и мерзну до костей. Его следует избегать. Вон там, на холме, я хочу соорудить большущий капкан для луны. Когда она снова вылезет из-за холма, чтобы шпионить и заглядывать мне в окно, я потяну за веревку и прихлопну ее! И кровь моя больше не будет холодеть в лунные ночи!»

«Правильно, дедушка! — успокоительным тоном сказала дородная внучка. — Давно пора ее проучить, негодницу! Что ж, попрощайся с юными друзьями — я уже разогрела твой любимый суп из говяжьих ножек».

Друн и Глинет молча побрели прочь из Вукина. Через некоторое время Друн сказал: «И все-таки многое из того, что он говорил, было вполне разумно».

«Мне тоже так показалось», — согласилась Глинет.

Сразу за окраиной Вукина излучина Мурмейля повернула на юг, а дорога продолжалась среди перемежающихся рощами вспаханных полей, ожидавших посева ячменя, овса и кормовых злаков. Время от времени попадались мирные фермерские домики под сенью дубов и вязов — все, как один, сложенные из темно-серого базальтового гонта, с соломенными крышами.

Друн и Глинет прошагали уже пару миль, и за все это время встретили только трех прохожих — мальчишку, ведущего упряжку лошадей, пастуха, гнавшего стадо коз, и бродячего сапожника. К свежему сельскому воздуху стал примешиваться неприятный запашок, поначалу налетавший все более отчетливыми волнами, а затем превратившийся в настолько пронзительную вонь, что Глинет и Друн остановились.

Глинет потянула Друна за руку: «Чем быстрее мы пройдем, тем скорее кончится этот запах!»

Стараясь дышать как можно реже, они побежали трусцой по дороге. Вскоре показался перекресток, а рядом с ним — виселица. Посреди перекрестка торчал путевой знак, указывавший на все четыре стороны света:

На виселице болтались, темнея на фоне неба, вытянутые силуэты шести мертвецов. Глинет и Друн поспешили вперед, но тут же снова остановились. На низком пне сидел высокий тощий человек с длинным костлявым лицом, в темном костюме. На нем не было шляпы; его матово-черные жесткие волосы, коротко подстриженные, подчеркивали остроконечную форму черепа.

И окружающая обстановка, и человек этот показались Глинет зловещими; она предпочла бы пройти мимо, вежливо поздоровавшись, но встречный поднял руку, чтобы задержать детей: «Не откажите в любезности, голубчики, скажите, что нового нынче в Вукине? Я просидел здесь три дня и три ночи — а эти господа упрямо продолжают висеть».

«Мы не слышали никаких новостей, сударь, кроме того, что недавно повесили шестерых разбойников — но это вам и так известно».

«А почему вы здесь сидите три дня и три ночи?» — с обезоруживающей простотой спросил Друн.

«Хей-хо! — пронзительно-высоким голоском пропел тощий человек. — Мудрецы-теоретики утверждают, что каждая ниша в общественной структуре, какой бы узкой она ни была, обязательно заполняется. Должен признаться, моя профессия носит специализированный характер — настолько специализированный, что у нее еще нет наименования. Но в занятии моем нет на самом деле ничего замысловатого: я жду под виселицей, пока труп не упадет, после чего получаю в свое распоряжение одежду и другие ценности, принадлежавшие покойнику. У меня мало конкурентов; работа скучная, и таким способом на разбогатеешь. Тем не менее, я честно зарабатываю на хлеб — и по меньшей мере у меня есть время сидеть и мечтать».

«Любопытно! — подытожила Глинет. — Всего хорошего, сударь».

«Одну минуту, — тощий субъект оценивающе пригляделся к висящим над ним силуэтам. — Кажется, номер второй уже поспел». Он подобрал инструмент, валявшийся у виселицы — длинный шест с развилкой на конце. Нажав развилкой на веревку непосредственно над узлом петли, он хорошенько встряхнул повешенного. Тот продолжал болтаться, как прежде.

«Если хотите знать, меня зовут Нахабод, а иногда кличут Костлявым Хватом».

101